Форум Блог Новости Путеводитель   Реклaма

Elenasem › Индия во мне и я в Индии

Карма 376
29.04.2017
В Дарджилинге очень понравились чайные плантации и экскурсия по чайной фабрике. Оказывается, что кусты чая англичане завезли из Китая, в то время как в Ассаме растет аутентичный индийский чай. К тому же способ обработки, который применяется для дарджилинга совсем другой, нежели для ассама или нилгири. Дарджилинг не режут на кусочки перед тем как его разминать и ферментировать, а проделывают эту процедуру с цельными листьями, только немного разминая их. Принцип процесса похож на то, как темнеет разрезанное яблоко. Так и чайные листочки начинают приобретать вкус и запах только после соприкасаясь с воздухом. То есть, я и раньше знала, что черный и зелёный чай - это не разные сорта, а разные методы обработки, но на фабрике я увидела воочию, как этого добиваются. К тому же оказалось, что бывает и белый чай, который вообще не ферментируют.

У сорта дарджилинг есть ещё свои градации престижности, в зависимости от сезона сбора. Самым изысканным считается first flash, который собирают весной в апреле-мае, июньский second flash уже менее крут. Листья во время июльско-августовского сезона дождей так и прут, но вкуса в них немного, поэтому third flash считается самым худшим и его всегда мешают с fourh flash, получая таким образом наименее дорогой и самый распространенный бленд. Ещё цена зависит от размера уже высушенного листочка - чем он целее, тем дороже. И ещё удивительным оказалось, что без обработки чайные листочки не пахнут и абсолютно безвкусны - я попробоала сорвать и пожевать, пока гуляла по плантации.

По дороге вспомнилась повесть Мулка Раджа Ананда "Два листка и почка". Там, правда, про Ассам было, но всё равно про нелегкую долю работников на чайных плантациях. Про сволочей капиталистов, которые выжимают все соки из бедных индийских крестьян, которых не меньшие сволочи деревенские ростовщики лишили земли. И теперь эти крестьяне вынуждены фактически продаться в рабство плантаторам на свою погибель. "Два листка и почка" - это именно то, как собирают чай - только верхние свежие светло-зелёные листики.
Карма 5075
29.04.2017
elenasem
Оказывается, что кусты чая англичане завезли из Китая, в то время как в Ассаме растет аутентичный индийский чай.

Интересная инфа. Действительно, Южный Китай и Ассам – это изначальные места произрастания чая.
Карма 108
29.04.2017
elenasem
Вот это да! Как тесен мир :) А чему вы её учили?

Мир и правда тесен :))) не учила, классной руководительницей была, ну и вместе с нашим хореографом немножко танцами с их классом к выступлению занималась. Бестолковая она была совсем в танцах, хехе.
Карма 108
29.04.2017
elenasem
о есть, я и раньше знала, что черный и зелёный чай - это не разные сорта, а разные методы обработки, но на фабрике я увидела воочию, как этого добиваются.

Вот мне интересно, от чего зависит количества кофеина в чае? Везде написано, что в черном гораздо больше, чем в зеленом.
Карма 376
29.04.2017
Moony
Интересная инфа.

Еще он сказал, что цейлонский чай тоже изначально китайского происхождения, но из-за другого климата и почвы имеет другой вкус.

yulika
Везде написано, что в черном гораздо больше, чем в зеленом.

По-моему, наоборот. Я читала, что в знленом кофеина как раз больше, хоть он и светлее. Но на экскурсии об этом не было речи. В зеленом, говорил он, больше антиоксидантов. Это из-за того, что он меньше пдвергается ферментированию (oxidation).
Карма 5075
29.04.2017
elenasem

Чисто логически в зеленом чае кофеина больше, потому что от ферментации количество кофеина никак не может увеличиться, а вот уменьшится очень даже может.
Карма 376
29.04.2017
Понравился зоопарк в Дарджилинге. Он находится прямо в лесу на склоне, поэтому животные живут как бы в естественных условиях, хотя и клетки небольшие совсем. Посмотрела на разных леопардов, шакалов, барсов. Больше всего меня поразила черная пантера - багира, которая оказалась совсем небольшого размера, я думала, что она, как тигр, а она намного меньше, но зато чёрная, как антрацит. Конечно, ко мне подходили и просили со мной сфотографироваться. В зоопарке от такой просьбы чувствуешь себя особенно по-дурацки.

К территории зоопарка примыкает институт альпинизма с музеем. Он оказался на удивление интересным. Большая часть экспозиции посвящена восхождению на Эверест. Представлены и настоящие предметы экипировки экспедиций как удачных, так и неудачных: ботинки, куртки, спальники, ледорубы. Удивляет, насколько примитивным была одежда и оборудование столетней давности, с которым люди решались покорять такую вершину - буквально просто шерстяные варежки, свитер, банальный пуховик. Современная альпинистская одежда, которая тоже представлена - это просто сверх хай-тек. Ещё очень интересно и познавательно посмотреть на макет всей гималайской гряды, где отмечены все ключевые города и вершины.

Музей посвящен Тенцингу Норгею, который совместно с Эдмундом Хилари в 1953 году покорил Эверест. Причем про Хилари в музее практически ни слова всё только про Тенцинг Норгей. Везде ему памятники, и место его кремации тоже на территории музея. Он долгие годы был главным инструктором в институте альпинизма в Дарджилинге и умер в 2011 году. А во время того восхождения на Эверест ему было всего 19 лет.

По дороге в зоопарк находится Shrubbery Nightingale Park. Про него особо не пишут путеводители, а зря. Очень-очень приятный и спокойный ухоженный парк, где множество лавочек, повернутых в долину с видом на горы, ну и статуя Шивы тоже. Я не могла отказать себе в удовольствии поваляться на лавочке часок-другой и почитать книжку.
Карма 376
30.04.2017
Перечитываю путевые заметки жены художника Верещагина об их путешествии в Сикким. О них я уже писала. Но сейчас эти описания становятся особо интересны.

***

Очень много болот в окрестностях Банкипора; местность здесь низкая и жара порядочная.

Базар плохонький и грязненький; с трудом добудешь, что нужно для себя и лошадей. Дрова отвешивают как сахар, сено ужасное - это пыльные обрезки зелени, что пробивается по сторонам дорог.

Большая часть полей занята производством опиума, которым Банкипор знаменит. Китай получает его отсюда ежегодно не малую дозу.

Здесь познакомились мы с доктором Симпсоном, директором госпиталя и тюрьмы, немножко артистом по занятию фотографию. Он с большим интересом отнесся к нашему путешествию и чистосердечно посоветовал не ездить в Непал, так как народ там крайне дикий и подозрительный к европейцам. "Ничего не значит, что вас пригласил Гердльстон; он сам живет там скорее как пленник, чем как посланник. Вас не только не пустят в снеговые горы, но далее 10 миль за город не дадут отойти. Горизанкар увидите разве очень издалека" ... Так настращал нас Симпсон, что, боясь потерять попусту время, мы решили в самом деле изменить план путешествия и, вместо Непала, направиться в Сикким, в тамошние снеговые горы. (с. 8-9)

<...>

На следующий день ранним утром приехали в Сахибганж, где пароход уже дожидался нас. Мы поплыли по чудному широкому руслу Ганга. По берегам и на островках видно множество крокодилов, греющихся на солнце. Они нажираются трупами индусов, ежедневно бросаемых в святую реку, что, как известно, считается у этого народа вернейшим способом препровождения душ в Рай. Местами видно множество больших долговязых птиц, похожих, отчасти на аистов, отчасти, издали, на людей. (с. 10)

<...>

В Караголе, где мы вышли, почтовые лошади были уже готовы; мы напились в Бангало чаю и, взявши с собою одного слугу Худав-боха и самые необходимые вещи, отправились по направлению к горам. Остальные слуги с тяжелыми вещами следуют за нами на волах. Лошади меняются очень часто; то они летят вихрем, так что мы опасаемся за жизнь нашу, то, уставши, ложатся, и нет возможности сдвинуть их с места.

Местами в сильных песках запрягали нам и быков.

Я спала, когда муж разбудил меня словами: "вон горы видны!" Я выглянула в окно кареты и глазам моим не поверила: высоко над горизонтом и синеватую линиею ближних гор, стояли, точно облака, бело-розовые массы снега, направо Канчинга, налево Горизанкар. Первая на 1000 футов ниже второй, но по массе ледов и снегов несравненно массивнее ее.

Дорога все поднимается и поднимается.

Наружность домов и жителей изменяется; дома не так низки, как в долинах, и лучше крыты соломою.

Люди более монгольского типа, не так рослы и загорелы. Мужчины ходят в костюме праотца Адама, женщины имеют тряпочку для прикрытия.

Перед каждым домом банановые деревья. Начинают попадаться густые леса.

Мы приехали на последнюю почтовую станцию, Селигори, вечером, когда заходящее солнце бросало на всю окрестность ярко-розовый свет. По мере наступления ночи, горы погружались в темноту; вот блестят только вершины нескольких высот, вот уже один верх Канчинги горит чисто красным светом, вот все потемнело - солнце закатилось. (с. 11-12)

<...>

Мы должны были распорядиться приготовлением к следующему дню трех верховых лошадей, двух для нас и одной для наших вещей.

Об Селигори нечего сказать - это обыкновенная станция, на которой можно выспаться, поесть и получить лошадей.

Близость гор давала себя знать; на другой день утром, когда мы выехали, было порядочно холодно.

Тераи - лес, через который мы должны были проезжать, - очень дик и густ; в ближайших окрестностях его до сих пор ещё водятся тигры и дикие слоны. Леса по направлению Непала ещё более дремучие и считаются лучшими местами охоты за помянутыми зверями. Вся окрестность предгорий занята здесь чайными плантациями, всюду торчат обгорелые пни выжженного под плантации леса. Чайные кусты невысоки, круглы, аккуратны формою, похожи на розовые, только шипов к счастью нет. (c. 12-13)

<...>

После переезда по пыльным, жарким долинам чувствуешь несказанное удовольствие в горах, - не наглядишься кругом и не надышишься. Растительность тут роскошная.

Что за удивительное, к сожалению совершенно высохшее дерево стоит перед нашим Бангало! В наших местах редко удается видеть таких великанов. Недалеко от Бангало есть гостиница для проезжающих, но мы предпочли расположиться бивуаком на станции; благо дров не занимать-стать, засветили в камине ужаснейший огонь, на котором состряпали себе суп из курицы, и заснули так, как спят только на высоте 7-8000 футов.

На следующий день очень хорошим шоссе поехали мы снова мимо чайных плантаций, проехали большою деревнею с множеством буддийских церквей, первых нами встреченных, за которыми открылась картина гималайских снегов.

Конечно, редко в жизни видишь подобную дикую красоту! что за массы снегов; краски так сильны и свежи, что кажется вот-вот они сейчас тут за поворотом дороги, а между тем до них огромное расстояние.

Скоро въехали мы в город Дарджилинг, приютившийся на склоне горы на всевозможных уступочках и приступочках, натуральных и искусственных. Мы остановились в гостинице Дойля, где хозяин - маленький, толстенький, очень подвижный и любезный человечек, не упускающий случая округлять цифры счетов.

В первую же нашу прогулку мы разыскали отличное место; с него можно было хорошо видеть горы и написать несколько этюдов; это была площадка. на которой каждый вечер собирались английские леди и джентльмены для игры в воланы. Вид отсюда на цепь Гималаев, вероятно, один из самых грандиозных видов в свете.

Туземный городок расположен на северном склоне горы, ещё более крутом, так что мазанки лепятся буквально одна на другой. Тут стоит буддистский монастырь, довольно оригинальное. ярко выкрашенное белой и красной краской здание с нависшею соломенную крышею. Он окружен высокими шестами с длинными узкими флагами, сплошь исписанными молитвами. По понятиям туземцев, ветер, обвивая флаги, доносит содержимое молитв до престола божия. Для той же цели устроены молитвенные машины: тут вертикально стоящий вал, на котором навернуты тысячи молитв, медленно поворачивается верующим, молящимся таким образом в несколько тысяч раз сильнее, чем если бы он делал это устами. Говорят, далее в горах есть молитвенные валы, приводимые в движение водою; тут достаточно приношения в храм, чтобы сделаться причастным всей бесконечной молитве машины... Самый храм темен и фигуры богов в натуральную величину, некоторые свирепые, некоторые улыбающиеся, должны делать впечатление на простодушных поклонников.

Лама, почтенные старичок. толкался около разных домашних дел, не выпуская из рук маленькой молитвенной машинки. которую вертел, приговаривая: "Ом мани падме хум! Ом мани падме хум" и т.д. Когда муж написал этюд храма, он сказал Ламе: Постойте немного, я напишу вас! - Хорошо, давай один рупи. - Сначала постойте, потом я дам. - Нет сейчас давай, а то не буду стоять. - Взявши рупию, старик честно выстоял, пока фигурка его не была кончена.

Дома туземцев большею частью грязны, бедны и, как я сказала, очень скучены по причине крутизны горы. Туземцы небольшого роста, чисто монгольского типа. Василий Васильевич говорил мне, что сходство их с калмыками поразительно. Женщины по нашим понятиям некрасивы; замужние, как в Китае, зачесывают свои роскошные волосы на верх головы, девицы носят их длинными косами. Черные, как смоль, волосы они сильно смазывают свиным салом и кокетливо закалывают в них цветы. Красавицы вымазывают себе еще щеки красным соком какого-то плода, но так грубо, что красивее от этого не делаются, по крайней мере на европейский взгляд. (с. 15-16)

<...>

Обыкновенно, пока Вас.Вас. рисовал около храма, женщины ткали материи, а мужчины ничего не делали, если не считать работою безпрерывное поворачивание ручной молельной машинки. Шуму и сплетен, разумеется, бывало не мало; женщины прерывали иногда свои занятия и отправлялись в уголок, где, воображая, что их никто не видит, очень и очень раздевались для охоты за насекомыми.

Одежда туземцев проста и удобна: кусок материи, застегнуты на груди, - вместо рубашки, и затем у женщин халат из теплой домотканной материи сапоги войлочные. У женщин на груди, разумеется, украшения; у мужчин кошелек, огниво, ножик и проч. при поясе. Некоторые женщины, в особенности непальские, носят на головах свернутые платки на манер итальянок. Костюм непальских женщин отличен в особености черною плотно прилегающею к телу кофтою и огромным золотым кольцом в носу.

Надобно заметить, что здешние женщины не столь любят всевозможные мишурные украшения из меди, фольги, фальшивых перлов и т.п., до которых так падки их сестры пиренейских долин. Они носят только золотые и серебряные вещи с украшениями из бирюзы, сердолика и в особенности янтаря - этот последний в большом почете у них. Некоторые из этих вещей нам удалось купить, разумеется, по высокой цене, так как всякий продающий хочет получить не только настоящую цену вещи, но и стоимость ее, как памяти, наследованной от отца, деда. прадеда. Например, туземцы носят талисманы, или зашитые в одежду, или заключенные в серебряных ящиках довольно искусной и оригинальной местной работы. Вещи эти передаются обыкновенно из рода в род; и можно себе представить сколько надобно набавлять цену, чтобы заставить бравого горца расстаться с такою святостью. (с. 18-19)

<...>

Мы дали 100 рупий, чтобы сделали нам небольшую палатку из грубой, теплой, шерстяной материи. Небольшая она должна была быть для того, чтобы было теплее в ней, а также для того, чтобы можно было уставлять ее везде в горах, не богатых ровными местами. Не так-то скоро удалось, однако получить эту палатку. Человек, который должен был набрать нам кули, то есть носильщиков для переноски в горах наших вещей, взявши наши 100 рупий на материю и работу, отправился хлопотать, но оказался скоро в таком непозволительно пьяном виде, что мы должны были отнять у него деньги. Он уверял, впрочем, что это одно недоразумение, так как, кроме чая, он никогда ничего не пьет, - но, вероятно, чай крепкий.

Базар в Дарджилинге не представляет ничего особенного, характерного, против индийских; продавцы по большей части те же индийцы Баньи - члены касты, которая боится, как величайшего греха, умерщвления какого-либо животного от слона до блохи включительно, но в торговле без зазрения совести обирающая и обвешивающая.

Наконец мы нашли настоящего сирдаря, то есть предводителя носильщиков, по имени Тинли, хорошо знающего горы, того самого, о котором говорил нам еще доктор Симпсон. Это Бутиа, со щелками вместо глаз, плоским носом, широкими скулами и предлинной косой, одним словом настоящий монгол. Он нанял для нас 25 носильщиков, по 13 рупий в месяц каждому. Себе назначил 35 рупий. Обыкновенно платят меньше, но тогда кормят их. Мы же решили, что нам удобнее заплатить больше и предоставить им питаться, как и чем им угодно.

Наконец 28 декабря (1874), в 2 часа, кули подняли наши вещи и выступили за нами из Дарджилинга. (с. 21-22)
Карма 376
30.04.2017
Знаменитая железная дорога в Дарджилинге ужасно скучна. Очевидно, что в 1881 году доехать всего за 6 часов с комфортом из Силигури - был большой прогресс. А не так, как Верещагины на перекладных добираться. Сейчас прикол только в том, чтобы на настоящий чух-чух и ту-ту посмотреть. Но за 1300 рупий за 2 часа?
Карма 376
30.04.2017
Дорога до Калимпонга очень живописна. Здесь флора Индии действительно зелёная и богатая. И джунгли они настоящие джунгли, а не выжженная сухая земля равнины или даже западных Гималаев. Очевидно, сказывается более влажный климат. При этом дорога хороша не только красивыми видами, но и покрытие новое и хорошее, везде свежепокрашенные бетонные отбойники, по бокам ливнёвка - первый раз видела в Индии такую хорошую горную дорогу на таком протяжении.
Помощь сайту
Войди или зарeгиcтpируйся, чтобы писать
Случайные топики
Новое в Новостях