Chickabiddy › В пути - Китай

Небольшие иллюстрации к истории

как будто вход в другое измерение :)


очень гармонично

везде проглядываются преимущественно большие окна .. приятно :)

-" Китайский Китай" - почему то подумалось мне, человеку никогда не бывавшему в Китае.

А мне так про первую картинку рядом подумалось.

Продолжение будет чуть позже. Мысли приходят в порядок.

Как нелегко возвращаться в прошлое и вспоминать, вспоминать...

27 апреля 2012 года

Как пишет путеводитель Lonely Planet, Литанг известен тем, что именно здесь родились седьмой и десятый Далай Ламы. Именно после посещения Литанга Далай Лама VI написал знаменитое стихотворение, указывающее, что его преемник родится именно здесь.

Для меня же Литанг стал одним из самых трудных и противоречивых мест за всё это путешествие. Отсюда было очень сложно уехать. Рано утром 27 апреля мы стояли на выезде из города и довольно быстро доехали до перекрёстка, где начиналась дорога до Ганзи. Светило солнце, небо украшали редки облака, почти не было ветра и было хорошо. Но не было машин. А те, что всё же проезжали, не останавливались. Прошёл час, другой, третий. Ничего. Наконец остановилась машина, которую я уже видел. Местный прораб вёз своей бригаде, ремонтирующей дорогу в километрах пяти от места, где мы стояли, обед и согласился подвезти нас. Что ж, на безрыбье и рак рыба – пять километров не спасут нас, но, может быть, перемена места поможет? Было около часа пополудни. Мы приехали на новое место, но ничего не изменилось. Прораб остался со своей бригадой и, видя наше положение, помогал нам, пытаясь останавливать машины и разговаривая с водителями. Однако время шло, и ничего не происходило. Я уже думал о возвращении в Литанг и о том, что, скорее всего, придётся ехать в Батанг и пробовать переходить границу там – попытка заранее обречённая на неудачу.

Но что это? Остановился большой внедорожник. Нас берут. Нас берут! Едем!

В машине двое взрослых и ребёнок. И почти всю дорогу водитель, видимо, отец ребёнка, пел песни. Вообще, тибетцы и китайцы очень музыкальны. Я не раз наблюдал, как они поют. Поют те песни, что звучат по радио, или напевают что-то, что у них сейчас вертится в голове. И это так здорово!

Тем временем пейзаж за окном менялся. Бесплодные земли исчезли. Дорога вилась между скал. Потом с одной стороны скалы исчезли, открывая пропасть. Живую пропасть, со дна которой росли огромные ели. Ели были необычными, они напоминали людей. Пушистые, бородатые и седые ели, ветви которых тянулись к дороге, похожие на руки, огромные руки сказочных великанов. Захватывало дух, останавливалось сердце.

Через час мы приехали в деревню, куда следовала эта машина. Снова потекли минуты ожидания, которое в этот раз оказалось недолгим. В шесть часов вечера остановилась машина, следующая именно в Ганзи. И снова километры ускользали, текли из будущего в прошлое, на долю секунду задерживаясь в настоящем.

Что это была за дорога! Именно здесь, мне кажется, начался настоящий Тибет. Молитвенные флаги на склонах гор, ступы-чортены, домики, похожие на русские избы, невесомые мостики через странную речку – мы ехали вверх по течению, а она становилась всё шире и шире. Всё это проносилось мимо, мимо... Вот на миг показался и растаял в вечерней дымке сказочный город. Мне казалось, что я видел эльфов и гномов, хоббитов и людей, но было ли это на самом деле? Однажды мы проезжали мимо склонов гор, густо усыпанных жёлтыми цветами. Это был огромный жёлтый ковёр, и я сразу вспомнил Калининград и электричку из Калининграда в Светлогорск. Был май, цвёл рапс. Электричка шла через рапсовые поля, и жёлтый цвет заполнял всё пространство от горизонта до горизонта. В вагоне никого, кроме нас, не было, и мы бегали от окна к окну, прыгая от восторга.

Вот и Ганзи. Отдохнём немного.

28 апреля 2012 года

До выезда из города нас довёз монах. Поменяли две машины, а потом остановили джип, идущий прямо в Деге – место нашей следующей остановки. Дорога шла через долину с ручьём, и изгибы ручья напоминали мне казахский национальный орнамент. Потом ручей остался в сторону, а мы поднимались всё выше и выше. Дорога стала узкой, влажной и грязной; вокруг поднимались снежные пики, до которых можно было дотянуться руками, если постараться. Выше, выше! Из окна автомобиля открывался потрясающий вид, и что-то вошло в меня, стало комом в горле, слезами в глазах. Восторг, сладкая до одури дрожь бежала по спине, неимоверная благодарность, но кому – не знаю. Я шептал слова благодарности и знал – меня слышат. А потом мы выехали на перевал на высоте 5020 метров. Водитель сделал остановку, я вышел из машины и дышал свежим снежным ароматом. Потом был спуск, и на спуске водитель включил буддийские мантры. И я был на крыше – Крыше Мира. И снова во мне родилось желание проехать эту дорогу на велосипеде.

К вечеру приехали в Деге и остановились в гостинице за 15 юаней. За день сильно проголодались – за весь день во рту не было ни крошки и отправились тестировать местную кухню. Для меня выбор был не очень богат, точнее, его практически не было, и я ужинал супом-лапшой. Его я потом ел очень и очень часто. Впрочем, он не надоедал, так как везде его готовят по-разному.

29 апреля 2012 года

Деге расположен на берегу речки. И все речка в окрестностях города и дальше вниз по течению густо усыпана мусором. Чего только там нет! Пластиковые бутылки, поломанные стулья, старые телевизоры, мусор, мусор и ничего, кроме мусора.

Мне иногда кажется, что к некоторым народам цивилизация, точнее, её плоды, приходят слишком рано, когда они ещё к ней не готовы. Попробую объяснить: раньше не было у тибетцев полиэтиленовых пакетов и пластиковых бутылок, а был мусор природного происхождения. Они также не задумывались о его утилизации, но он сгнивал сам собой. Это был естественный цикл. А пластик не гниёт. Это с одной стороны. С другой же, я как-то заглянул в комнату в ночлежке, где ночевали тибетцы. Весь пол был заплёван и усыпан шелухой от семечек, окурки от сигарет также валялись на полу. Было немного грустно...

В два часа пополудни подъехали к административной границе Сычуани и Тибета. Разрешений у нас не было, и мы решили сойти за дурачков. Подошли к КПП.

- Можно нам туда?\

Пограничник закол****ся, начал звонить начальству. 15 минут разговора.

- Нет.

Ожидаемый ответ. Ладно, вернулись на противоположный берег реки, разделяющей Тибет и Сычуань. Река быстрая, а вода в ней жёлтая-жёлтая. Решили прогуляться вдоль, посмотреть: может быть, есть какой-то мостик или же узкое место, где можно перейти реку вброд. Прошли километров пятнадцать: безлюдные места, изредка встречаются небольшие деревни. Тихо. Иногда казалось, что вот там, впереди, узкое местечко, но мы подходили ближе и понимали, что это была только иллюзия.

Пришлось возвращаться в Деге.

30 апреля 2012 года

Ночью будем нелегально переходить границу. Там два моста, один рядом с КПП, другой – чуть в стороне. Можно пройти по нему, когда стемнеет, дальше подняться на гору, обойти по ней КПП и потом выйти на трассу. Правда, до темноты надо прятаться где-то в кустах.

В два часа вышли на дорогу. Машины, идущие в сторону границы, не останавливались. Около пяти часов вечера нас всё-таки подхватил джип, но, проехав буквально 2 минуты, мы посмотрели друг на друга и поняли, что нам не хочется в Тибет. И мы снова вернулись в нашу гостиницу. Часов в 8 вечера пошёл сильный дождь, и нам стало ясно, что решение не переходит границу было не случайно.

1 мая 2012 года

В этот день нам не везло. Попадались только локальные машины на 10-15 километров. В результате в день мы проехали всего километров сорок пять. Вот, кстати, ирония судьбы: когда ехали в Деге, водитель почти нигде не останавливался, а места-то мы проезжали красивые. А теперь на этой же дороге, только в обратном направлении, постоянные остановки. Так работают наши мысли и желания.

Остановка у небольшого монастыря. Рядом же - группа монахов. Увидели нас, помахали руками: идите, мол, сюда. Принялись угощать нас лепёшками и пепси-колой – вкуснее обеда у меня ещё не было.

В конце дня застряли в живописном местечке. Горы, внизу, под дорогой, журчит речка, пасутся кони и яки. Но стало смеркаться, надо искать ночлег. Рядом была деревня, а рядом с ней монастырь. И мы решили попросить ночлег в монастыре.

В Таиланде это – не проблема. Тайские монахи практически безотказно дают переночевать в монастыре, так они выполняют одно из указаний Будды: никогда не отказывать странникам в приюте. А что здесь?

Пришли в монастырь. Встретили монаха на улице, показали жестами, что нам нужно место, где можно спать. Вокруг нас сразу собралась группа людей. Начались долгие переговоры. Нам предлагали идти в деревню, предлагали отвезти нас в Деге. Ага! мы так долго оттуда выбирались, чтобы вернуться? Нет. И мы продолжали стоять. Наконец, один из монахов стал куда-то звонить. К этому времени ждать нам уже надоело и повернулись, но теперь нас остановили. Монах дозвонился и дал телефонную трубку мне.

- Алло! Вы говорите по-английски?

-Да, да. Что вы хотите?

- Нам нужно место для ночлега.

- Да, да, я понимаю. Куда вы едете?

- Ченхай, Ланджоу.

- Откуда вы?

- Из России.

- Из России? Хорошо.

Я отдал телефон монаху. Он что-то сказал, что-то выслушал, и после этого отношение к нам поменялось. Скорее всего, как думается мне, звонили в местное отделение КГБ Китая.

Нам выделили комнату на втором этаже в одном из домов. Дом был простой, простая и комната, но мне она показалась чудесной. Небольшая, с покрашенными в яркие цвета стенами и с красивой печкой-буржуйкой посередине. Монахи принесли дрова, воды, печенье. Я закидывал дрова в печку и слушал, как в ней гудит пламя. Было здорово открывать заслонку, смотреть на огонь и думать о чём-то здешнем и нездешнем, вспоминать былое, уноситься мыслями вдаль и возвращаться в настоящее.

Пришли монахи проведать, как мы устроились. К это времени вода, которую они нам приносили ранее, закипела и я перелил её в термос. Жестами показываю, что мне нужно ещё воды.

- Пани? Татопани? (Вода? Горячая вода?) – спрашивают они.

И тут я вспоминаю уроки Карджонга четыре года назад в Сиккиме.

- Чисопани. (Холодная вода)

Я взял ведро и пошёл за монахами. Мы пришли к речке. Обратно я возвращался один. Было прохладно, накрапывал дождик, а я думал о том, что счастье скрывается обычно в очень простых вещах.

Немножко фото

chickabiddy

Спасибо за продолжение и такие чудесные посты!

Drolma

Спасибо и вам.

2.05.2012 года

Этому дню суждено было стать днём недопониманий, хотя утро совсем ничего такого не предвещало. Уехали довольно быстро. И, снова, как в Литанге, это была машина местных строителей дороги. Было понятно, что далеко не уедем, но мы доехали почти до самого перевала. И снова потрясающие виды открывались передо мной, и снова свежий ветер колол лицо мелким снегом, но теперь хотелось остановить быстрее машину и вниз, туда, где тепло.

Автомобиль остановился. За рулём – тибетец. Он подхватил нас, и мы помчались сначала вверх, к уже недалёкому перевалу, а потом вниз, в долину. Я поражаюсь тибетцам и монголам. Снаружи – мороз, ветер, а они едут с открытым окном. Я кутаюсь в свитер и куртку, натягиваю капюшон на самые глаза, а они лишь в тонкой рубашке! Железные люди!

Тибетец ехал дальше в Ганзи, а нам надо было выйти на перекрёстке. Но то ли он чего-то испугался, то ли случилось ещё что-то, но не доехав до перекрёстка всего несколько километров, он сказал, что ему надо немного в сторону, высадил нас, действительно, повернул в сторону, а через несколько минут промчался мимо нас. Недопонимание первое. Впрочем, я не огорчился. Здесь ездили машины, значит, так или иначе, уедем, а главное – здесь было тепло. Светило солнышко, дул тёплый ветерок. В стороне от дороги в поле бегали мыши, где-то слышалось журчание воды. Здесь уже чувствовалось дыхание весны, ещё такое робкое, такое неощутимое. Вот-вот её уста коснутся уст истосковавшейся земли, а пока только дыхание долетает до её земли. И земля застыла в ожидании страстного поцелуя. Так влюблённые закрывают глаза, ожидая слияния губ.

Остановилась машина, и мы поехали дальше. Потом ещё дальше, всё шло хорошо, и я радовался. А потом всё сорвалось. Мы застряли и стояли долго. Машины либо не останавливались, либо останавливались, но водители просили денег. А когда мы говорили: «Мэй о чен» («Нет денег»), вращали пальцами у виска и уезжали дальше. Испортилась погода. Солнце спряталось за неизвестно откуда появившимися свинцовыми тучами; то накрапывал холодный дождь, то падали снежинки. Шло время. Наконец остановился коммерческий на вид микроавтобус, и водитель взял нас с собой. На всякий случай мы ему повторили несколько раз: «Мэй о чен, мэй о чен». Он кивнул головой. От сердца отлегло. Мы снова поднимались к перевалам и снова спускались, кружа по горной дороге, вырисовывая зигзаги, вверх, вниз, налево, направо. Дорога в горах – это человеческая жизнь в графическом изображении. Человека бросает из стороны в сторону, он мечется, колеблется, то возвышаясь духом, то падая в пропасть отчаяния, но всё равно движется вперёд... Наконец впереди показался довольно большой посёлок. Водитель, видимо, думая, что выполнил свою миссию, махнул нам рукой, мол, выходите. Мы вышли, а он поехал дальше, туда, куда собирались и мы. Недопонимание второе.

Был ранний вечер, и ещё можно было проехать дальше. Микроавтобус. Водитель кивнул на нашу знаковую фразу, и мы забрались в салон. В салоне сидел парень, который нам сразу не понравился. Он слышал наш диалог с водителем, и, нехорошо улыбаясь, знаками показывал на фотоаппарат, висевший у меня на плече, и на сумочку с документами у Криса. Мол, нет денег? Давайте посмотрим, что там у вас, или, может быть, дадите фотоаппарат? Крайне неприятный тип. Проехали километров 10-15. Остановились, вышли. И снова ждём. И вот легковой автомобиль. Водитель без лишних слов кивнул: садитесь. В машине есть ещё один пассажир: женщина средних лет. Оба они тибетцы. Через некоторое время водитель показал знаками, что сейчас сделаем остановку на отдых и на ужин. Подъехали к дому, нас пригласили внутрь. Как я понял, наша спутница – сестра хозяйки дома, так как было явное сходство между дочерью хозяйки и нашей попутчицей.

Хозяйка достала чашки, положила в них какую-то муку, добавила сахар, что-то ещё, масло яка. Залила кипятком. И дала нам. Так я впервые попробовал цампу, традиционное блюдо тибетцев, основную их пищу. Не могу сказать, что я был в восторге. Мука скрипела на зубах, приторный запах масла вызывал лёгкую тошноту. Но я понимал, что это очень питательная пища и неизвестно, когда придётся есть в следующий раз, и терпеливо пережёвывал эту кашицу. В какой-то момент она даже мне показалась вкусной.

Пока мы таким образом ужинали, началась настоящая снежная буря. Снег валил плотной стеной, видимость упала до нескольких метров. Всё вокруг скрывалось под густым и липким снежным ковром. Дворники автомобиля работали без передышки. В какой-то момент мы остановились у небольшой деревушки, ожидая кого-то. Как оказалось потом – детей женщины. Но вот и они, мальчик и девочка младшего школьного возраста. Они забрались к нам на заднее сиденье, и так мы ехали дальше. Дети ехали со школы. Видимо, сегодня у них был урок английского, потому что они принялись отрабатывать на нас полученные знания. Девочка рисовала пальцем на переденем сиденье слова I love you, а потом мы все вместе хором произносили: one, two, three, breakfast, dinner, lunch, good morning, go to bed, thank you и т.д. Это было весело.

Но случилось недопонимание три. Снежная буря к этому времени закончилась, открывая глазам свои последствия. Всё, всё было в снегу. Навстречу нам проехал мотоциклист. Видимо, это был знакомый водителя, потому что тот посигналил, и мотоциклист вернулся. Они обменялись несколькими фразами на тибетском, и мотоциклист обратился к нам. Надо сказать, что по-английски он говорил очень хорошо. Спросил, куда мы едем, сказал, что до ближайшего города 120 километров и что нащ водитель едет именно туда, и что, самое главное, это - такси. Так, начинаются неприятности. Мы сказали, что выйдем здесь, что мы не знали. Он остановил нас. Ладно. Мы поехали дальше. Километров 10-12, наверное. Остановились возле даже не деревни, а какого-то хутора. Три дома и пару шатров-палаток и ещё столько же дальше через 200-300 метров. Женщина с детьми вышли и поспешили к одному из домов, вышли и мы. Уже темнело. К водителю подошёл какой-то мужчина и, указывая на нас рукой, что спросил. Тот раздражённо ответил. По интонации было понятно: что-то вроде «А мне пофиг!». Уехал. Мы остались одни на дороге. Меня трясло от ветра и холода, промокли ноги. Жуткую барабанную дробь отбивали зубы. В метрах семи от дороги в том месте, где мы стояли, была палатка по типу шатра. Оттуда выглянул человек и махнул нам рукой. Мы зашли внутрь. Это была семья кочевников. Внутри простая обстановка. Две кровати слева и справа. У стенки напротив входа люлька, где разрывается плачем маленький ребёнок. Чуть правее центра и ближе ко входу печка, которую топят кизяком. Его запасы справа от двери, а слева – импровизированный шкаф, где хранятся посуда и запасы провизии. Ещё надо упомянуть про большое кресло у печки. В палатке несколько человек. Мужчина лет 40, его жена, его мать, тот маленький ребёнок в люльке и ещё несколько детей. Нам сразу указали на место у печки. Я сел на складной походный стульчик и тянулся к печке всеми своими клеточками. Дрожь ещё не прекратилась, но теперь это выходил холод.

Хозяйка налила нам чаю. Впрочем, чай – слишком громкое слово, это был просто кипяток. Но для меня этот кипяток был вкуснее самого лучшего чая. Она жестами спросила, хотим ли мы есть, и спрашивала каждые пять минут. И было проще сказать, что хотим. Она показала на картофель и какую-то траву, и я кивнул. Показала на мясо, и я покачал головой. Хозяин поставил на печь глубокую сковороду и принялся готовить еду.

Тем временем, соседские дети, прослышав об иностранцах, стали собираться в палатке. Я не ошибусь, если скажу, что собралось человек 10-12. И все пытались с нами разговаривать, и пусть им не хватало слов, но было всё понятно. Один из подростков принёс свою школьную тетрадь, иы читали фразы оттуда, и потом повторяли их снова и снова, называли предметы, говорили что-то вроде: «Слон – большое животное, а мышь – маленькое». И я храню маленький отрывок бумажки, на котором один из мальчуганов написал своё имя.

Так шло время. Пожарилась-потушилась картошка. Вскоре еда и усталость дали о себе знать, слипались глаза. Хозяева заметили это, расчистили место на полу. Мы расстелили пенки, я достал спальник. Надо сказать, что тибетцы по достоинству оценили снаряжение, поднимая вверх большой палец руки. В тоже время они показали нам, что ночью будет очень холодно, а печь остынет быстро, и дали ещё подстилки и два толстых одеяла. Мы улеглись, и я пытался заснуть. Но сон не шёл, мысли крутились в голове. Было очень стыдно. Здесь – простая жизнь, жизнь без излишеств, жизнь, где нет ничего надуманного. И я... Мои проблемы и тревоги казались мне такими мелкими, ненастоящими. Мне казалось, и что и жизнь моя, и сам я ненастоящий; реальность же здесь, в этой палатке, затерянной в горах.

Залаяла собака, пожилая женщина, мать хозяина, зашумела. И снова всё стихло. В палатке потушили свет. Наступила самая длинная ночь в моей жизни.

chickabiddy

Вы отчаянные, но молодцы! Интересное путешествие вырисовывается. Пиши еще!

chickabiddy

спасибо , жадно глотаю ... всё интереснее и интереснее .. не пропадайте ;)