|
Из "Эвереста" к Эвересту!!
Катманду....
Ка-тма-нду... Нет... Кат-ман-ду...
Или нет... Ка-тман-дуууу...
Я медленно перекатываю во рту эти камушки, силясь понять магию звуков, музыку смыслов, звон и перестуки имени. Что в имени тебе моем?
Колокольчики позванивают в разреженном воздухе, полощут, шелястят, треплются на ветру молитвенные флаги лунг-та , дождевые капли падают и падают с покатых крыш храмов на мостовые и вспухшую от всходов красноватую землю...
Кат-ман-ду... Кат-ман-дууууу
Я очень хорошо помню тот день 1 ноября 1997 года... Новоиспеченный директор московского офиса международной американской компании EVEREST Re (EVEREST Reinsurance Company!!!.. надо же так попасть!!), ещё всего 4 года до этого события электрик домоуправления №1 поселка Болшево Московской области, ввинчивавший лампочки в подвалах и пробивавший засоры с синюгами-сантехниками... Уже успевший одуреть и офигеть от стремительного карьерного роста, корпоративных задач, стрессов, таргет-планов, графиков и встреч... И столь же сильно разбалованный личным водителем, офисом в центре Москвы, бизнес-классом и 5* отелями, стильными костюмами и кожаными портфелями... Наспех покидав вещи в только что купленный рюкзак малоизвестной компании Red Fox едет в Шереметьево. С лёгким трепетом, с неопределенной надеждой, с блеском в глазах...
Давно, очень уже давно он мечтает попасть в Гималаи и Тибет... В одиннадцать лет он, прочитав небольшую книжку, впервые услышал о настоящих йогах-аскетах и вознамерился во что бы то ни стало стать одним из них в Гималаях. Самое странное заключалось в том, что к 30-ти годам ничего существенного с этим детскими и глупыми мечтами не случилось... Он по-прежнему хотел быть гималайским йогом!! Ну, ладно, может быть не сразу... Может быть хотия бы глянуть на них издалека одним глазком??
Весной 1995-го он был близок к этому как никогда... Знакомый альпинист, собрав группу единомышленников, ведёт их к базовому лагерю Эвереста, убирать мусор со склонов. Целый месяц у подножья Эвереста!! Но ведь у нашего новоиспечённого "карьериста" новый этап жизни, новый горизонт роста! Он приглашен возглавлять крупное подразделение новой амбициозной компании, скоро он станет вице-президентом!! Успех, амбиции, таргет-планы, планерки, бессонные ночи, дым коромыслом... Правда, через полгода, просматривая у друга на видеомагнитофоне фильм отснятый в этом путешествии, он не будет знать как бы так извернуться, чтобы прикусить зубами свой локоть. И он надолго запомнит слова, которые произнесет в этом фильме Олег Федоров среди покрытых клочьями тумана склонов Великой Горы: "это Пумори, это Линтгрен, это Кхумбуче, это Нуптце, а вот эта горка, которая кажется горой, на самом деле всего лишь небольшая возвышенность"
А ещё через год он болезненно и со стрессами покинет команду, чтобы продолжить свой стремительный рост... А ещё через несколько лет компания, в которую он вложил столько надежд, ожиданий и сил, и ради роста которой он отказался от столь желанной поездки в Гималаи, скатится до уровня отмывочной конторки на зарплатных схемах, у которой будут проблемы с законом и у которой довольно скоро отзовут лицензию. Да, но сейчас он, «карьерист», ничего этого пока не знает. Он, пока ещё успешный и амбициозный, едет в аэропорт на прямой рейс Аэрофлота Москва - Катманду.
И надо сказать, что поворот в его жизни наступит гораздо раньше, чем он выйдет на "свободу" в аэропорту Трибхуван... 11 часов за которые Ту-154 Гарудой «перенесёт» его в столицу горного королевства, станут для "карьериста" поворотными в его жизни и неплохой подготовкой к последующему опыту. Из обстоятельного, респектабельного, правильного и размеренного мира с понятными целями и задачами, с чёткими планами и ощутимыми результатами, он попадёт в самую сердцевину хаоса, с самый центр стихии, где не отделить фантазию от реальности, в мир где не отличить легенду и повседневность... он окажется среди чудаков и мечтателей, немного безумных, не очень опрятных, окунётся в клубящийся рой добрых сумасшедших и ироничных фанатиков, в мир стихийного и спонтанного, в самую клоаку фантазёров и донкихотов со всего мира, окажется среди паломников, йогов, буддистов, альпинистов, водников и бродяг всех мастей... Здесь тоже был дым коромыслом, но абсолютно другой, бесцельный, мир идей, абстракций, мечтаний, отвлечённых, иногда диких, устремлений... Здесь царил дух странствий, приключений и свободы. Дразнящий, пряный, густой...
Но самое странное заключалось в том, что этот мир принял нашего «карьериста» сразу, без анализа, без тестов и проверки «на вшивость», без резюме, без «службы безопасности», без рекомендаций, без оговорок, без подписей, без договоров... По салону ТУ-154 бродили бородатые, волосатые люди, в очках, в спортивных костюмах, в свитерах, с странных холщёвых одеждах, с длинными шарфами... они сидели на подлокотниках, мотали ногами, разминались, курили в проходах (тогда это было можно), подходили и болтали с незнакомцами, перекидываясь фразами через несколько рядов, смеялись... Салон гудел, жужжал, бурлил... Было вообще непонятно самолёт ли это, фантом, космиченский карабль, пробивающий свой путь к новым галактикам, Ноев Ковчег или, может быть, Жёлтая Подводная Лодка? Время в нём остановилось. С какого-то момента было уже даже не важно, что и как они говорят... Он сидел, закрыв глаза, и слушал этот гул... Через какое-то время ему стало казаться, что эти люди парят в воздухе вокруг него, размахивая крыльями и превращаясь то в сиринов, то в грифонов, то в снежных львов, то в стрекоз или бабочек... А потом кто-нибудь из них внезапно принимал свой обычный земной облик и начинал кричать ему почти в самое ухо: «Позвольте пройти в туалет?!»... Он вскидывал глаза, удивлялся, но пропускал... Разве они ходят в туалет?
Небесный тихоход сделает неоценимую услугу, задержав выход и рождение космонавта-романтика, и напитает его чем-то ещё до того, как он выйдет из салона в теплынь под куполом азиатского неба...
На подлёте к Катманду опытные горники с обстоятельной важностью будут произносить своим новоиспеченным спутникам магические формулы: " вооон там - это Аннапурна, а вон то - Манаслу, а вооот тааам Лангтанг, а там совсем дальше - это Чо Ою". Сейчас он сам знает каждый горный хребет, почти все вершины и с удовольствием покажет все самое важное любому страждущему .. но тогда! Тогда он был раздавлен.
Но вот ..исчезают горные хребты в иллюминаторе, под крылом появляются пыльные кварталы, посадочная полоса, очередь за визой... Все как всегда. И эта знакомая уже теперь до боли смесь хаоса, шума и пыли.
Ему не надо было много... Он понял что он прилетел, приехал, приплыл, дополз... Он просто вернулся домой. Первый глоток воздуха дал ему всё, что было нужно. Дальше картинка просто разворачивалась в длинное и логичное полотно. Painted Vail, как когда-то написал ещё один романтик – Соммерсет Моэм.
Две недели пронеслись как в тумане.. Катманду, Лхаса, Гьянтзе, Шигатзе, Сакья, Ньялам, Жангму, бескрайние плоскогорья, перемазанные грязью джипы, пыль в салоне, чумазые тибетцы с молитвенными мельницами в руках, семья хиппи с семью детьми родившимися в дороге, первая поездка на крыше автобуса от границы Тибета до Катманду с бродягой-иранцем из Швеции не бывшим дома 8 лет, сплав на плотах по порогам Тризули, парк Читтван, слоны, носороги, Покхара, храмы, перевалы, тропы и горные хребты покрытые туманами. Это был другой мир – дразнящий, завараживающий, живой. И Катманду был их хоругвью, знаменем, иконой! И жизнь разделилась на до и после...
Вернувшись, он не помнил, вообще не мог вспомнить ни одного события, ни одной детали, которые были так важны или так занимали, тревожили и травмировали его перед отьездом... Что там было? Когда? Где? Как? Сколько?
Нет. Его ещё долго будут сотрясать бури самсары... Он ещё долго и упрямо будет цепляться за козни и иллюзии Майи. Его ещё долго будут испытывать, пытать, мучить. Но этот неистребимый подкожный вирус, этот тонкий сладковатый душок, едва уловимый аромат, однажды попавший в его кровь, никогда уже до конца оттуда не выветрится...
Сколько раз выходя из здания аэровокзала и пересекая подъездную трассу, садясь в такси и потом бродя шумными переулками Тамеля или на Боуде, он пытался взять под контроль этот едва заметный шум, эту тонкую вибрацию, эту вздымающуюся из глубин его души песню, которая несла и несла его ввысь и вдаль от этого безумного суетного мира с его давлением, правилами, распорядками, шаблонами.. Каждый раз, возвращаясь в этот город он будет чувствовать как этот подлый микроб подспудно исподволь начинает свою разрушительную работу, начинает разьедать его устоявшееся структурированное ядро... И он будет снова и снова слушать этот едва заметный шепоток, эту настойчивую песню свободы..
Этот грязный, задымленный и пыльный, абсолютно неэкологичный город... О чем он поет?
Кат-ман-дуууу... Ты слышишь?!
Это караваны яков идут в поднебесье
Это ураган срывает с вершин снежные флаги
Это качаются туда-сюда бамбуковые качели Дайсана
Это воет ветер и полощут знамёна на высоких перевалах
Это звенят изумрудом рисовых полей террасы на горных склонах
Это в дальних ущельях ревут радонги и дунчены, созывая лам на молитву
Это качаются цветущие рододендроны на фоне сверкающих на солнце ледников
Это скуластые, простые люди с рюкзаками идут бросить вызов стихии
Это дети, сложив руки в приветствии дарят тебе свои улыбки
Намасте, поет тропа!
Намасте, кричат птицы в поднебесье!...
Намасте, слышится в грохоте водопадов!...
Кат-ман-дуууу... Ты слышишь меня? Я ещё здесь!
Я слышу твою песню! Она звучит во мне!!....
Я не умею ей противостоять! ... и нет с ней сладу!
Ты слышишь меня???!
Кат-ман-дуууу !!!
|
