Форум Блог Новости Путеводитель   Реклaма

Frantishak › Иран: от Каспийского моря до Персидского залива

Карма 136
1.09.2008
Дорогу из Астары в Тегеран условно можно разделить на две части. Первая проложена вдоль горного хребта Эльбурс, малахитовым браслетом опоясывающего южный берег Каспия. Сравнение с малахитом уместно, поскольку склоны гор сплошь покрыты зеленым ковром лиственных лесов, лугов или, по крайней мере, так называемым вторичным кустарником. Ничего подобного в Центральном или Южном Иране летом вы не увидите. Лесов и лугов там вообще нет, а возделанные крестьянские поля или рощи фруктовых деревьев напоминают маленькие островки жизни среди безбрежного моря выжженных солнцем скал.

В горах и на Прикаспийской равнине жарко и влажно. Чем-то даже напоминает далекую Индию. Вдоль автобана то и дело встречаются одиноко стоящие торговые палатки местных крестьян, а иногда – целые магазины. Главный товар этих мест – квашеный чеснок. Его продают поштучно, на развес или оптом в больших пластиковых бочках. Автобус то и дело останавливается, пассажиры покупают чеснок, и вскоре, несмотря на усилия кондиционера, салон наполняется острым кисло-пряным ароматом.

Любая остановка для меня – это возможность немного проветрится и осмотреться. Ко мне то и дело подходят попутчики и пытаются что-то сказать. Но я не понимаю их, а они меня. Наконец, один подводит ко мне девушку. Она неплохо говорит по-английски. Вокруг нас тут же собирается целая толпа народа. Я объясняю, что приехал в Иран из Беларуси. Все довольно кивают. О Беларуси здесь слышали и даже знают название белорусской столицы.

«Ну, и как вам Иран?» - спрашивает девушка.

«Пока хорошо», - отвечаю я.

Слово «хорошо» остальным понятно без перевода. Иранцы начинают возбужденно переговариваться между собой. Кто-то даже хлопает меня по плечу и называет по-русски другом. Мне суют в руку бумажный кулек с крупными бордовыми ягодами, посыпанными мелкой солью. Оказывается, это обычная ежевика. Девушка хочет знать, растет ли такая у нас. Растет? А чеснок и арбузы есть? Я пытаюсь ей рассказать о том, что выращивают в наших садах или собирают в лесу. Слова «черника» и «малина» ей совершенно не знакомы, а новость о наличии клюквы приводит в недоумение. Клюква (cranberries) для нее – это название известной ирландской рок-группы. Я пытаюсь угостить собеседницу черничным леденцом, но она наотрез отказывается. Конфету тут же забирает один из мужчин. Распробовав, он комедийно закатывает глаза и начинает пританцовывать на месте.

«Хороший белорусский шоколад», - комментирует девушка.

Она хочет спросить о чем-то еще, но водитель вдруг начинает сигналить. Всех зовут обратно в автобус.

«Эй, хариджи! Эй, ханум!» - кричит нам помощник шофера.

Сесть рядом в автобусе мы не можем, так что незаданный вопрос сам собой растворяется в воздухе.

Дорога некоторое время петляет между гор. Судя по всему здесь достаточно высоко. В ушах неприятное ощущение, какое обычно возникает во время подъема самолета. Но горы вскоре заканчиваются. Шоссе несется среди серой массы холмов. Значит, Эльбурс проехали. Началась вторая часть пути, собственно Центральный Иран.

Я смотрю на карту страны. Ближайший крупный город по дороге – Газвин. Путеводитель сообщает, что это важный культурный центр, здесь есть несколько старинных мечетей и медресе, пара христианских храмов и, наконец, неподалеку расположен знаменитый Аламут, вокруг которого в одиннадцатом – двенадцатом веках было образовано религиозное государство мусульманской секты курильщиков гашиша-ассассинов. Ассассины были непримиримыми врагами крестоносцев и первыми придумали использовать против наступавших христиан террористические методы борьбы. Действовали они с определенным успехом, но вскоре переругались с другими мусульманами и удалились в горы. Конец ассассинскому государству пришел лишь в тринадцатом веке, когда на Ближний Восток вторглись орды монгольского Хулагу-хана. В общем, Газвин стоил того, чтобы не проезжать мимо. Кажется, со мной был солидарен и мой сосед. Услышав название этого города, он широко улыбнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

Через некоторое время автобус остановился на развилке дорог. Перед поворотом стоял указатель с надписью «Газвин» на английском и фарси. Здесь мы с соседом и сошли. Вслед за нами, взгромоздив на голову огромную сумку, появилась та самая англоязычная девушка. Оказывается, она тоже ехала именно в Газвин. Автобус растворился в клубах дорожной пыли, а наша компания осталась стоять около поворота.

«Зачем тебе в Газвин?» - спросила девушка.

«Думаю, это интересный город», - честно ответил я.

Она улыбнулась. Приятно, когда о твоей родине отзываются хорошо, даже если ее пока в глаза не видели.

До центра нас довезла попутная легковая машина. Я вышел около отеля «Иран». Скучавший портье нисколько не удивился, увидев перед собой иностранца. Судя по всему, туристы наведываются в Газвин довольно часто. На ломаном английском он пояснил, что все одноместные номера заняты, и он может предложить со скидкой лишь двухместный. Номер располагался на втором этаже, имел все необходимые условия, к тому же из окна хорошо были видны минареты сразу двух старинных мечетей. Я решил остановиться здесь на два дня. Нужно было время для адаптации к местному жаркому климату.

Исследование самого города началось лишь на следующее утро. Я прошелся вдоль нескольких главных улиц, считающихся историческим центром. Газвин был основан более двух тысяч лет назад и непродолжительное время являлся столицей Ирана. Можно было бы ожидать, что, несмотря на многочисленные войны, прошедшие по этой земле, многое сохранилось и даже приумножилось. По крайней мере, специфическая атмосфера должна была остаться. Как бы не так! За исключением уже известных мне двух мечетей да груды кирпича, названного в путеводителе «старыми городскими воротами», здесь ничего не осталось. Есть, конечно, другие мечети, здания медресе и просто жилые постройки, которые якобы были основаны сто, двести или даже триста лет назад, но выглядели они вполне современно, так как много раз перестраивались. Знаменитый газвинский базар не отличался ни архитектурным лоском, ни внутренним восточным колоритом. Здесь никто не кричал, не размахивал руками. Покупатели задерживались у прилавка ровно столько, сколько им требовалось для совершения покупки. Похоже, они даже не торговались. Некоторое исключение представляли собой ряды с женской одеждой и украшениями. Около витрин всегда останавливались группы девочек-подростков. Они могли часами любоваться на серебряную брошь или обычную косметичку. Но денег на покупку у них не было.

Однако по мере того, как я изучал город, разочарование постепенно отступало. Уже к вечеру я решил, что Газвин мне даже нравится. Перемена в настроении произошла благодаря местным жителям. Ко мне то и дело подходили незнакомые люди. Большинство просто хотели узнать, откуда я приехал. При этом они тыкали себя пальцем в грудь и говорили: «Иран». В ответ, я должен был назвать свою страну. Газвинцы широко улыбались, пожимали мне руку и даже пытались чем-нибудь угостить, обычно фруктами. Некоторые звали с собой в кафе. Поначалу я отказывался. Но на лицах подошедших отражалось столь неподдельное разочарование, что через некоторое время пришлось принять местное гостеприимство как должное и уступить напору жаждавших меня облагодетельствовать. Пока я гулял по рынку, мой рюкзак до верху наполнился абрикосами и мелкими оранжевыми яблоками. Кто-то угостил лепешкой, а кто-то соленым творожным сыром.

В довершении я пообедал в компании с преподавателями Газвинского университета. Все они хорошо говорили по-английски, хотя за пределами Ирана ни один из них никогда не был. Преподаватели рассказали, что Газвинский университет считается одним из лучших в Иране. Сюда приезжают учиться из разных уголков страны, а также из-за границы. Образование может быть платным или бесплатным. Все зависит от успеваемости конкретного студента. В последние годы иранское правительство вынашивает планы приватизации всех крупных вузов. Попытка приватизировать Тегеранский университет вызвала широкие протесты в академических кругах. Боясь, что недовольство рано или поздно выльется в политические выступления, правительство отменило решение. Теперь ходят упорные слухи о приватизации Газвинского университета, и преподавателей такая перспектива совсем не радует.

Общаясь в дальнейшем с иранцами, я понял, что многие из них не довольны сложившимся порядком вещей. Представители немногочисленного среднего класса и религиозных меньшинств хотели бы большей демократизации. Те, кто успел воспользоваться экономическими реформами девяностых и заработал немалый капитал, считают, что исламское правительство слабо представляет их интересы заграницей. Но большинство иранцев тревожат растущие цены и высокий уровень безработицы. Никаких политических и уж тем более религиозных требований они не выдвигают. И молодежь, и люди постарше признают, что при шахском режиме было еще хуже. Превращения Ирана в слабую полуколониальную державу они не хотят.

Один из преподавателей по имени Али поинтересовался, не хочу ли я принять участие в пикнике, который собирается организовать его семья. Я с радостью согласился. Али пообещал, что заедет за мной завтра утром. Было ужасно интересно узнать, как иранцы проводят свободное время. Естественно, я ожидал, что пикник будет проводиться за городом и соберет всю многочисленную родню моего нового знакомого.

Я ошибался. Утром Али не появился. Он зашел ко мне только в полдень. Мы наскоро пообедали в гостиничном ресторане и пешком добрались до городского музея. Музей находился всего в сотне метров от моего отеля. Ничего особо интересного внутри его не было. Зато вокруг рос сад, в котором нас уже ожидали две женщины – жена и сестра Али. Они устроились прямо на траве под раскидистым деревом. Рядом лежало несколько бумажных салфеток с завернутыми в них дольками дыни и напитками. Али представил меня. Его жена даже пожала мне руку – жест совершенно не характерный для иранок. После чего дамы принялись общаться о чем-то своем.

Мы сели в сторонку. Али угостил меня местным безалкогольным пивом. По вкусу, цвету и запаху оно напоминало наш лимонад. Что было дальше? А собственно ничего. Иранец лег на траву и спокойно заснул. Я спать не хотел, поэтому переместился на женскую половину. Жена Али спросила, нравится ли мне в Иране, дала кусочек дыни, а затем демонстративно повернулась к собеседнице. Попытка их сфотографировать вызвала резкий протест. Я отправился гулять по саду. Совсем покидать место пикника было неловко. Али проснулся часа через два и позвал меня пить пиво. Потом меня проводили в отель.

«Ну, как? Понравилось?» - спросил на прощание иранец.

«Да, - вяло ответил я. – Было очень весело».

Но Али в моем голосе не заметил сарказма.

«Приедешь домой и расскажешь друзьям, как мы здесь живем».

На этот счет он мог не беспокоиться. Обязательно расскажу, а то вдруг кто-нибудь из них тоже поедет в Иран и будет приглашен на пикник. В конце концов, им надо будет знать, от чего следует наотрез отказываться.

Портье встретил меня хитрой улыбкой.

«Вы остаетесь назавтра?» - спросил он.

«Завтра я еду в Тегеран».

«Но вы ведь еще не были в Аламуте!»

«Аламут я пропустил ради прогулки вокруг городского музея».

«Это ничего, - кивнул портье. – Будет повод приехать еще раз».

Позже мне приходилось слышать от иранцев, что Газвин – необыкновенный город. Там даже воробьи летают на одном крыле. Признаюсь, воробьев я не рассматривал, но был рад, что выбрал первую остановку именно здесь. Как оказалось, лучшего места для адаптации найти было не возможно. Уже на следующий день, шагая к автостанции, я вдруг понял, что больше не испытываю чувства отчужденности. Теперь я ощущал себя в Иране как дома. Ну, или почти как дома.
Карма 118
1.09.2008
спасиб Франтишек за интересное повествование, продолжай писать о своём

погружении в Иран.
Карма 678
1.09.2008
Frantishak


Дорогу из Астары в Тегеран условно можно разделить на две части. Первая проложена вдоль горного хребта Эльбурс, малахитовым браслетом опоясывающего южный берег Каспия. Сравнение с малахитом уместно, поскольку склоны гор сплошь покрыты зеленым ковром лиственных лесов, лугов или, по крайней мере, так называемым вторичным кустарником. Ничего подобного в Центральном или Южном Иране летом вы не увидите.

Дык покажи ж нам эти альпийские луга.

А то мы как то стремительно продвигаемся к пустынной местности )
Карма 64
2.09.2008
Больше всего "приколол" пикник. Не пикник, а эксклюзив просто...)
Карма 678
2.09.2008
old_Piligrim
Больше всего "приколол" пикник. Не пикник, а эксклюзив просто...)

Это да.

Иной бы и не рассказал.

А Франтишак учит на своих ошибках )
Карма 136
3.09.2008
Izum
Дык покажи ж нам эти альпийские луга
Карма 136
3.09.2008
Если вы спросите, бывал ли я в Тегеране, то честно отвечу: даже два раза. Когда ехал на юг Ирана, а затем возвращался на север. Но при этом мне придется добавить: я был в Тегеране, но я не останавливался в нем. Огромный многомиллионный город с широкими улицами, толпами прохожих, хаотичным автомобильным движением и, как говорят все справочники, самым загазованным воздухом в мире проплыл мимо меня в окне ярко-желтого такси. Единственными достопримечательностями, которые я посетил, были площадь Азади (Свободы) с ее огромным, покрытым белым мрамором монументом и Национальный музей. Причем, последний мне очень даже понравился.

Впрочем, продолжу рассказ по порядку.

Итак, автобус из Газвина прибыл на Северный вокзал Тегерана. Таксисты его называют просто Азади, так как центральная площадь севера столицы находится рядом. Вокзал оказался довольно большим. Автобусы отсюда направляются не только в Гилян, Мешхед и иранский Азербайджан, но также в Исфахан, Шираз и Язд. Есть международные рейсы в Анкару, Багдад, Дамаск, Баку и Герат. Я собирался в Язд, но не на автобусе, а в поезде, поэтому за шесть долларов взял такси и отправился на железнодорожный вокзал.

Железная дорога в Иране – единственная транспортная монополия государства. Автобусные компании, савари (маршрутки), самолеты и даже нефте- и газопроводы – все это давно отдано в частные руки. Путеводители предупреждают, что монополия не всегда эффективна, поезда постоянно опаздывают, а служащие проявляют завидное равнодушие или даже грубость по отношению пассажиров. Может быть, авторы путеводителей в чем-то и правы, однако у меня сложилось обратное впечатление.

Огромный железнодорожный вокзал переполняли толпы народа. Все куда-то ехали. Но я довольно быстро сориентировался. Благо, везде были развешаны указатели на английском. На втором этаже в отделе информации стояла очередь. Правда, только к одному окну из двух. Из второго выглядывало милое женское личико. К этому личику я и направился:

«Добрый день, мне бы один билетик до Язда».

«Добрый день, - личико очаровательно улыбнулось, опустив при этом глаза. – На завтра?»

«Желательно на сегодня».

Личико куда-то исчезло и довольно долго не появлялось. Я уж решил, что оно забыло о моем существовании. Но вот девушка вернулась и сказала:

«Дайте, пожалуйста, паспорт».

В паспорте ее интересовало лишь правильное написание моего имени. Позже я оценил этот шаг. В автобусных кассах мое имя обычно писали на слух. Получалось смешно: Дизим, Дизмини, Джимитрем, Джим Трем и так далее. Наверное, потому что продавцами билетов там были исключительно мужчины.

«Подойдите через два часа», - кивнула она.

Два часа? Не так уж и много. Я собирался прогуляться по южной исторической части города, но дальше вокзала так никуда и не попал. Ко мне тут же подошли желающие пообщаться с иностранцем. Первым был преподаватель русского языка из Иламского университета. В руках он сжимал папку с надписью «Учитель русскому языку». То, что я говорил по-русски, ему показалось божьим предзнаменованием. Внешне мой собеседник выглядел очень серьезно, но то, что он умел конструировать такие забавные фразы, как «Америка – бумага тигра» или «ехать на рельсовом пути», выдавало в нем большого оригинала. Вторым подошедшим был парень из... Газвина. Его интересовала одна тема – возможность дешевых путешествий за пределы Ирана. Я рассказал парню о бесплатных молодежных лагерях и клубах гостеприимства. В конце беседы он поразил меня своими энциклопедическими знаниями о Беларуси и Литве и признался, что хотел бы когда-нибудь переехать к нам на постоянное место жительства. Впрочем, когда-нибудь – это не скоро. Пока он военнообязанный, а значит невыездной.

Благодаря моим собеседникам время пролетело незаметно. Я вновь поднялся на второй этаж и получил на руки билет, а заодно записанные на отдельной бумажке номер перрона, вагона и купе. Девушка беспокоилась, как бы я ничего не перепутал. Проезд на расстояние приблизительно равное дороге от Вильнюса да Киева стоил около семи долларов.

Я спустился на перрон. Пассажиров было немного. Служащие вокзала разрешали проход к поездам лишь за десять минут до отправления. В моем случае они сделали небольшое исключение. И внешне, и внутренне иранские поезда выглядели вполне современно. Новенькие вагоны с купе на шесть человек показались намного более удобными, чем те, что эксплуатируются у нас. В каждом поезде, даже идущем на относительно небольшое расстояние от столицы, был вагон-ресторан. Поезд на Язд в этом смысле ничем не отличался. Из бесплатных услуг для пассажиров: бутылка с ледяной водой и чашка теплого травяного чая с медом. Моими попутчиками были пятеро молодых людей. Ко мне они особого интереса не проявляли, так что я спокойно забрался на верхнюю полку и забылся спокойным сном.

Долго ли я спал? Всего семь с половиной часов. Именно столько шел поезд из Тегерана до Язда. Когда меня разбудили, тыкая пальцем в окно, за которым стояла непроглядная ночь, я посмотрел на часы и отрицательно покачал головой.

«Не, мне до Язда, а до него еще пилить и пилить», - сказал я проводнику.

«Язд! Язд!» – проводник вновь и вновь тыкал пальцем в окно.

Пришлось в ускоренном темпе собирать рюкзак и вываливаться с ним на перрон. При этом мне казалось, что проводник лишь разыгрывает меня. Не мог поезд, делающий частые остановки, так быстро добраться до места назначения. Но вот я поднял голову и прочитал название станции «Язд». Действительно Язд!

Древний город был погружен в абсолютный мрак. Ориентируясь скорее на ощупь, я вышел на улицу и сел в первое попавшееся такси. Водитель нажал на газ прежде, чем я успел назвать отель, в котором собирался остановиться. Мы проехали не больше ста метров. Он резко затормозил около тумбы, на которой висел план города, повернулся и, четко выговаривая каждое слово, сказал:

«А теперь покажите, куда мы едем, на карте».
Карма 64
3.09.2008
Frantishak
То, что я говорил по-русски, ему показалось божьим предзнаменованием.

Неужто в стране такой напряг с туристами вообще, и российско-украиско-белорусскими, в частности?

Ну, с западными - понятно, остальным, вроде, "вход не воспрещён!"...)
Карма 136
3.09.2008
old_Piligrim
Неужто в стране такой напряг с туристами вообще, и российско-украиско-белорусскими, в частности?

хм... не то, чтобы их там не было, но не изобилие. русских я видел только в исфахане, хотя не обчался с ними
Карма 64
3.09.2008
А чего улицы пустоватые? Вроде как маловато народу...((
Помощь сайту
Войди или зарeгиcтpируйся, чтобы писать
Случайные топики